2022-06-02T06:00:00+03:00 Интервью 2024-03-01T04:04:52+02:00

Українські Новини

Глава Нацполиции Игорь Клименко: как только разрешили продажу алкоголя, у нас сразу пошел рост конфликтных сит

Глава Нацполиции Игорь Клименко: как только разрешили продажу алкоголя, у нас сразу пошел рост конфликтных ситуаций и хулиганств

Уже почти 100 дней как Украина воюет с российскими оккупантами. Враг концентрирует свои усилия на востоке нашей страны и захватил практически всю Луганскую область, большую часть Херсонской и Донецкой, часть Запорожской и Харьковской областей. В освобожденных ВСУ населенных пунктах войска РФ оставили после себя множество разрушений и тысячи жертв. Как и в первые дни войны, так и сейчас основную роль в обеспечении правопорядка взяла на себя Национальная полиция. Работники полиции сопровождали продукты к магазинам, сотрудники которых боялись ехать на работу, дежурили возле аптек и супермаркетов, доставляли гуманитарную помощь тем, кто в этом нуждался, а также проводили эвакуацию граждан, в том числе с оккупированных территорий.

Українські Новини поговорили с главой Нацполиции Игорем Клименко о проблемах, с которыми сейчас сталкиваются полицейские и удалось ли наладить системную работу ведомства. Главный полицейский страны рассказал, как для него началась война, сколько зданий Нацполиции уничтожены российскими оккупантами, как изменилась криминогенная ситуация и помогает ли в войне протии РФ украинский криминалитет. Также ми узнали, сколько оружия на руках у граждан и что с этим арсеналом будет после войны, много ли предателей среди полицейских и какая человеческая история во время войны больше всего поразила главу Нацполиции.

Вы помните, как началась война?

Я помню ту ночь и то утро. И, наверное, буду помнить всегда. Национальная полиция тогда была готова к тому, что что-то должно произойти, мы готовились к возможному дню вторжения.

Тогда в четыре утра мы все находились на рабочих местах, это был четверг. С самого утра того дня личный состав Национальной полиции был поднят по тревоге. Первые несколько часов были организационными. Много было телефонных звонков, многие обращались за советами, что им дальше делать. Но к полудню мы уже закрыли эти вопросы и уравняли работу Национальной полиции, увеличили количество патрулей.

Люди начали выезжать из Киева и других городов. Мы сразу взяли под контроль все основные автодороги, потому что машины стояли во многих рядах. Одной из главных проблем было обеспечение населения, которое оставалось в городах, медицинской помощью, продуктами питания и т.д. В первые часы и в первые дни мы столкнулись с тем, что в магазинах отказывались работать продавцы и кассиры, все очень боялись. Поэтому мы 24 числа сформировали соответствующие группы, которые взяли под присмотр продуктовые магазины, маркеты.

Наши группы, в первую очередь патрульная полиция, сопровождали транспорт с продуктами питания из складов, находившихся под Киевом. Потом мы это сделали по всей Украине. Это также касалось и аптечных сетей. Вы помните, какие очереди были и в аптеках и в магазинах. В этих очередях всегда находился сотрудник полиции для того, чтобы не было никаких провокаций. Мы провели корректировку работы полиции по областям в зависимости от ситуации. Могу сказать, что все руководство Национальной полиции с первого для вторжения находилось на своих рабочих местах и продолжает находиться, чтобы там не было.

В то же время с первых часов вторжения шло очень много дезинформации, в первую очередь через телеграмм-каналы, по поводу активности ДРГ, которые наводнили наши города, в частности столицу. Вы помните, что это были и якобы кадыровцы, и переодетые в полицейских и медиков члены ДРГ. Также была информация об автомобилях полицейских и скорых, которые были похищены якобы представителями ДРГ. Вы знаете, как реагировали на это блокпосты в первые дни. Могли сразу стрелять.

А как вообще ДРГ попали в Киев, если пути были перекрыты? Как попала в столицу вражеская техника, как мы видели?

Тогда было очень много дезинформации и самое главное, с чем мы столкнулись, это с тем количеством людей, готовых работать на врага. Они были готовы помогать оккупантам, если бы они вошли в Киев. Такие люди были и в пригороде — в Ирпене, Буче. Мы на сегодняшний день начали 570 уголовных производств именно за коллаборационизм. Уже около 100 человек получили подозрения. В основном это рядовые жители и представители криминалитета. Как раз последние и занимались этой организацией.

С 24 февраля и по сей день полиция работает нон-стоп. В прямом смысле — круглосуточно. Наши работники неделями не бывали дома. В настоящее время ситуация несколько выровнялась, и сегодня мы можем работать более планово. Много техники и помощи мы получили от наших международных партнеров, поэтому мы подготовлены больше, чем три месяца назад.

Сколько помещений полиции были уничтожены оккупантами?

Мы потеряли на сегодняшний день более 350 административных зданий Нацполиции. Это те здания, которые остались на временно оккупированной территории, многие здания были уничтожены врагом. Также, мы лишились более 1200 единиц автотранспорта. В основном, этот транспорт был разбит или расстрелян.

Если говорить об потерянных зданиях, то в процентах от общего количества это много?

Это немало. Примерно 10% всех зданий, которые использует Нацполиция. Но мы стараемся все восстанавливать, где это возможно. В Киевской области мы начали с Бородянки, открываем новые помещения, где полиция будет временно работать. Уже есть план восстановления. Собственно, восстановление это громко сказано, потому что фактически заново будем строить. К примеру, здание в Макарове уничтожено полностью. Здание в Бородянке тоже. На 70% разбито здание в Ирпене. И так по всей Украине. Нам нужно приложить много усилий. Многое мы уже сделали для того, чтобы полиция заработала на освобожденных территориях. Мы долго не ждали.

Многие сотрудники полиции из западных регионов Украины были направлены в Киев и Киевскую область для отработки. Это и следователи, и работники спецподразделений. Самое главное было сохранить имущество эвакуированных людей. Чтобы люди видели полицию на улицах. Чтобы возвращающиеся домой могли к кому обратиться за помощью.Конечно, все хорошо понимали, что полноценное функционирование органов власти является залогом успокоения ситуации на освобожденных территориях.

С начала войны Вы своим приказом приняли решение о выдаче оружия ветеранам и пенсионерам ОВД. Затем был принят закон об оружии для гражданских. Как вы оцениваете то, что сейчас у граждан находится очень большое количество оружия на руках и не является ли это проблемой для полиции?

Последствия этой проблемы мы ощутим чуть позже. Через несколько месяцев. Но в первый день вторжения, по-моему, это было правильным решением — выдать полицейское оружие бывшим работникам органов внутренних дел, ветеранам, потому что они имеют существенный опыт и умеют обращаться с оружием. То, что законодатели дали возможность гражданским использовать оружие для защиты своего государства против российских захватчиков также являлось положительным и правильным решением того времени. Но мы здесь говорим с полицейской точки зрения, поэтому предупреждаем людей о недопустимости использования этого оружия именно с целью преступных посягательств на наших граждан.

Но нужно урегулировать этот вопрос. Потому что уже сейчас мы фиксируем рост на 37% количества преступлений, связанных именно с применением огнестрельного оружия, по Украине. Это проблема, в стране идет война и будет продолжаться некоторое время. Но мы должны людям разъяснить и провести красную линию между защитой Родины и преступлением. За преступление должны все отвечать, кто бы это ни был. Тем более, если человек использует оружие, которое получил для отражения вооруженной агрессии россиян.

На руках сейчас очень много оружия, это не секрет, и мы проводим профилактическую работу по Украине, которая направлена именно на максимальный учет оружия. Часть оружия была не только выдана на руки, есть также и трофейное оружие, то есть оружие, которое враг оставил после отступления с нашей территории, а люди забрали его себе. Сегодня мы начали масштабную работу по учету этого оружия. Однозначно оружие должно быть учтено, оно не может быть прямо на руках. Мы должны понимать, сколько этого оружия, у кого оно, для того чтобы мы могли вовремя реагировать на те или иные преступные посягательства на права и свободы наших граждан.

О каком количестве оружия идет речь?

Полицейское оружие все учтено и в соответствующих данных полиции оно указано. Оружие, выдаваемое ВСУ, также учтено и указано в учетах Министерства обороны. Я думаю, у нас возможно более 10 тыс. единиц оружия, попавшего к гражданам неподконтрольным образом. Но большую часть этого оружия мы уже нашли, мы нашли этих граждан, в том числе проходящих службу в добровольческих подразделениях. Мы это оружие учли.

Ухудшилась ли криминогенная ситуация? Какая ситуация сейчас с кражами и разбоями? Их больше или меньше стало?

В целом по государству на сегодняшний день преступность снизилась на 20%. В первые месяцы войны преступность в регионах снизилась даже на 50%. Это связано, в первую очередь, с тем, что многие уехали, в том числе и криминалитет.

Но параллельно хочу вернуться к началу нашего разговора. Мы провели колоссальную работу именно с уличной преступностью. Только в Киеве было создано около 100 мобильных групп, в первую очередь из числа оперативников, отрабатывавших криминальные элементы. Эти группы у нас работали круглосуточно. Криминогенную ситуацию мы контролировали, поэтому у нас практически не было всплеска преступности, который мог бы быть к тому времени. Работы сейчас тоже достаточно много, и мы понимаем, что социальное и финансовое состояние некоторых наших граждан сейчас объективно снизилось, поэтому мы готовы к этим вызовам борьбы с преступностью.

Что значит, что преступность упала на 50% либо на 20%? Не совсем справедливо и объективно сравнивать этот уровень преступности за три месяца прошлого 2021 и этого года. Потому что сейчас идет война, совсем другие реалии. Мы должны понимать, что действуют некоторые ограничения, это блокпосты, это и комендантский час и, конечно, запрет на продажу алкогольной продукции. Это все взаимосвязанные вещи, потому что, как только разрешили продажу алкогольной продукции, у нас сразу пошел рост конфликтных ситуаций и хулиганств.

Что касается квартирных краж, то за три месяца зарегистрировано таких фактов 1400. Это на 76% меньше, чем это было в прошлом году. Это не столь большая цифра для всей страны. Как правило, мы раскрываем эти преступления. Конечно, на оккупированных территориях это практически невозможно делать, но заявления оттуда к нам поступают, и мы их регистрируем.

Что касается разбоев, то количество разбоев по Украине упало в два раза — 135. Это, в том числе, за счет того, что мы увеличили количество пеших и автопатрулей. Конечно, это дает нам возможность даже в этих условиях и реалиях удерживать криминогенную ситуацию на минимальном уровне.

Что касается мародерства. Мы знаем много фактов о мародерстве российских военных. Что чаще всего они похищали и в каких регионах и много ли подозреваемых по этим фактам?

Мы как юристы должны разграничивать, что такое мародерство, а что такое кража. Статья 432 УКУ — одна из наиболее коротких по тексту. "Мародерство — это похищение на поле боя вещей, находящихся при убитых или раненых". Поэтому то, что мы называем в обычной жизни мародерством, в уголовном законодательстве имеет другое определение. То есть, мы можем применить факт мародерства по отношению к гражданам Украины. Что касается военных РФ, это уже статья 438 УК — "Нарушение законов и обычаев войны". Поэтому здесь мы должны разделять эти термины.

В начале марта законодатели ужесточили ответственность именно за имущественные преступления, добавив фразу "в условиях военного положения". По фактам имущественных преступлений в государстве мы начали более 11,5 тыс. уголовных производств и более 11 тысяч — это кражи. Похищали, как обычно, какую-то оргтехнику, одежду, продукты даже порой. Что попадало под руки, то и выносили.

За совершение имущественных преступлений в условиях военного положения мы уведомили о подозрении более 2 700 человек. 20% производств этой категории мы уже направили в суд. Это касается граждан Украины. Что касается российских военных, это подследственность другого органа — СБУ. То есть мы, конечно, выезжаем, работаем и передаем потом эти материалы СБУ.

Война России против Украины — многокомпонентная. И одним из элементов является противостояние в киберпространстве. Фиксирует ли Киберполиция увеличение количества кибератак? Пытается ли враг вмешаться в киберполе Украины?

В прошлом году, когда были кибератаки на наши сервисы и органы, мы подключились со всеми соответствующими структурами. Это и СБУ, Минцифры, Госспецсвязи, Нацполиции. Был создан общий центр по защите от кибератак и действительно, с начала войны этих атак было достаточно много, и наш департамент Киберполиции работает в круглосуточном режиме, потому что атаки нужно отбивать.

Кроме того, Киберполиция создала специальный чат-бот, с помощью которого граждане могут приобщиться к борьбе с Россией в киберпространстве. Благодаря неравнодушию людей нам удалось заблокировать более 3 тыс. вражеских ресурсов с общей аудиторией 23 млн человек. Вся страна поднялась для того, чтобы информационные ресурсы российских оккупантов не работали.

Я думаю, что придет время, когда мы сможем рассказать, как работали подразделения полиции, СБУ и других структур, имеющих отношение к кибербезопасности и как мы боролись в киберпространстве с врагом. А пока борьба идет на всех фронтах.

Можно ли "взломать" "Дію"?

"Дія" устояла. Защита была прекрасной. Насколько я помню, сервис отключали, когда шли атаки. Поэтому все опасения о "Дії", что сервис можно сломать, на сегодняшний день не подтвердились.

Как война повлияла на криминал? Помогают ли воры в законе или ОПГ каким-то образом в борьбе с врагом? Присоединяются ли такие элементы?

Я не исключаю. Есть такие факты, что некоторые криминальные элементы, как правило, это рядовые участники ОПГ, которые были на контроле, присоединились к войне с Россией, взяли в руки оружие для того, чтобы защитить страну. Но в подавляющем большинстве мы должны понимать, что центр всего преступного мира находится именно в стране-агрессоре. И те ограничения и санкции, которые были приняты государством по отношению к высшей иерархии преступного мира, когда запретили въезд в Украину, когда мы снизили влияние на преступный мир в Украине, заставили их выехать за пределы нашего государства. Санкции нам в этом помогали. Благодаря этой совместной работе и МВД, и СБУ, ГУР МОУ и ВСУ могут спокойно организовывать свою работу во всех регионах нашего государства.

Есть факты, когда криминальные элементы, которые мы отрабатывали, шли на прямой контакт с врагом. То есть они имели свои интересы, чтобы обогатиться и распространить свое преступное влияние на регионы с оккупационными властями. Мы знаем этих людей. Кое-кто уже в наручниках. Скоро доберемся до остальных и они предстанут перед законом.

Расследуете ли Вы дела об использовании бизнеса в Украине для финансирования российской армии? Много ли в Украине бизнеса, доходы которого идут на помощь врагу?

Это комплексная работа, которой мы все занимаемся с первого дня войны. Мы прекрасно понимаем, что бизнес может использоваться в разнообразных финансовых механизмах и обычно выступать в качестве плацдарма для финансирования, в том числе и терроризма. Мы все это понимаем.

На сегодняшний день с начала войны следователями Национальной полиции начато около 40 уголовных производств именно по признакам возможного финансирования войны или терроризма. Только Департаментом стратегических расследований в течение двух месяцев с начала войны было поставлено на контроль более 7 тыс. резидентов, которые имели или могли иметь бизнес отношения с страной-агрессором, Белоруссией в том числе.

Среди самых громких результатов, например, арестован земельный участок в Закарпатье, принадлежащий жене Медведчука Оксане Марченко. Мы наложили арест на корпоративные права, а это 25% акций, председателя совета директоров российского производителя вагонов завода металлоконструкций, являющегося акционером Крюковского вагоностроительного завода. Следующий факт — это незаконный вывод средств клиентов одного из банков по импортным контрактам вне валютного контроля на сумму 800 млн гривен.

И всего следователи установили около 2600 компаний, принадлежащих лицам из России или Республики Беларусь. Общий объем доходов на сумму свыше 15 млрд гривен. Это то, что есть на сегодняшний день. Ну и конечно мы сегодня собираем и документируем возможную причастность должностных лиц государственных предприятий и частной формы собственности и даже иностранных граждан к финансированию страны-агрессора. Работа продолжается. Детали я не могу раскрывать.

Как будет использоваться имущество Медведчука в Украине? В частности, вагон-ресторан, обнаруженный в его доме под Киевом?

Есть еще самолет и вертолеты и многое другое... Я убежден, что все будет происходить законным способом. Мы правовая страна. Есть порядок изъятия этого имущества и порядок реализации. Но не все дела у нас по Медведчуку. Поэтому не будем забегать вперед. Но однозначно, по моему мнению, те предприятия и те граждане, которые финансировали войну России против Украины, должны понести соответствующее наказание.

Значительная часть украинских территорий сейчас находится под российской оккупацией. Время от времени появляются новости о предателях в погонах. Есть ли понимание, сколько полицейских перешло на сторону врага и помогают захватчикам?

Это болезненный вопрос, пожалуй, для всех правоохранительных органов, находившихся на ныне оккупированных территориях. И я обязательно прокомментирую, чтобы не было никаких инсинуаций. Так, сейчас на оккупированных территориях осталось незначительное количество бывших работников полиции. Мною лично был подписан приказ, требовавший, согласно оперативной и военной обстановке, прибыть в определенное время в места дислокации. Например, нужно было прибыть в Запорожье работникам из Мелитополя и Бердянска. То же касается Херсона, районов Луганской или Харьковской области. Те, кто до сих пор в установленный срок не прибыл в места дислокации, все были уволены из Национальной полиции. Мы им не выплачивали зарплату и так далее.

Среди них, и это следует признать, есть люди, которые перешли на сторону врага и работают не только в местной полиции, а просто в органах оккупационных властей того или иного региона. Большое ли это количество? Считайте сами: из общей штатной численности в 130 тысяч у нас на сегодняшний день есть более 60 подозрений бывшим полицейским за сотрудничество с врагом. Внутренняя безопасность Национальной полиции работает над этим вопросом и отслеживает таких работников. В то же время я хочу сказать, что часть не вышедших работников написали рапорты, что по объективным причинам не могут выйти из этой территории. Это больные родственники, по состоянию здоровья и так далее.

Но, тем не менее, их уволили.

Они все равно были уволены, потому что они находятся на оккупированной территории. Это большой риск. Ну и, конечно, большая вероятность, что, будучи в статусе полицейского, это может быть использовано, в том числе пропагандистской машиной нашего врага.

Все вышедшие или вышедшие с оккупированной территории подлежат тщательной и жесткой проверке. Без всяких исключений. Каждый проходит обязательно полиграф, соответствующие собеседования для того, чтобы мы понимали, где оружие, где служебное удостоверение и что делал на оккупированной территории в это время. Привлекаем к этим проверкам и работников СБУ. Если проверку проходит, мы тогда определяем, может ли он(-она) быть допущен(-а) к выполнению задач в составе Национальной полиции. Если такой человек проверку не проходит, им начинают заниматься другие органы.

За время войны полиция перешла на военные рельсы и расследует многие преступления РФ. В чем основные сложности? Кто из иностранцев помогает Вам в этом? Есть ли среди них ФБР?

С начала полномасштабного вторжения РФ на территорию нашего государства следователями Нацполиции уже открыто более 14,5 тыс. уголовных производств по фактам совершения преступлений российскими военнослужащими. Более 10 тыс. по уже упомянутой статье 438 по фактам нарушения военными РФ законов и обычаев войны. Это подследственность СБУ. В то же время, мы документируем и собираем доказательную базу, а затем передаем эту информацию нашим коллегам.

В первую очередь мы сосредотачиваемся на организации расследования уголовных производств. Главный здесь вопрос — скорость и качество фиксации и документирования преступлений РФ на территории нашего государства. Первый вопрос, который возник, — это именно квалификация наших следователей по правильности применения норм международного уголовного и гуманитарного права, фиксации и сбора доказательств, которые в дальнейшем станут основанием обращения Украины в международные суды.

И здесь вопрос — каким образом эти доказательства собирать и хранить? Это серверы, это видео- и фотофиксация, технические средства, устройства для дистанционной передачи информации и т.д. Как раз в этом наши международные партнеры пришли нам на помощь и максимально предоставляют это техническое оборудование. В начале апреля в составе ГСУ было создано само управление расследования преступлений, совершенных в условиях вооруженного конфликта. У нас находятся базовые уголовные производства, связанные с военными преступлениями, совершенными на территории Ирпеня. В первую очередь, они касаются убийств и пыток мирных жителей, уничтожения инфраструктуры города и Ирпенской территориальной общины во время оккупации. Следственное подразделение Киевской области имеет базовое уголовное производство по Бородянке, а ГУНП в Киеве расследует преступления по Гостомелю. До недавнего времени Национальная полиция осуществляла сбор доказательств преступлений по Буче. На сегодняшний день эти материалы переданы СБУ.

У нас работает несколько групп иностранцев. Франция направила мобильную лабораторию и экспертов-генетиков, работающих с нашими специалистами. Они работали по Буче. И у нас работают общие группы из Литвы и Словакии на территории оккупированных областей. Плюс мы ведем переговоры с нашими чешскими коллегами по поводу их участия в фиксации военных преступлений России. Для нас важно, чтобы как можно больше иностранных специалистов и экспертов прибыли на территорию Украины для того, чтобы собственными глазами они могли увидеть, что произошло в нашей стране, последствия этой войны.

Расследуются ли сейчас резонансные уголовные производства, такие как покушение на помощника президента С. Шефира и другие?

Конечно, следствие по этому факту и другим фактам продолжается. Понятно, что в первые недели интенсивность значительно снизилась, однако все делают свою работу и мы не откладывали никакие уголовные производства, в которых проводили расследование, в долгий ящик.

Есть ли новые данные или информация о покушении на Шефира?

Как будут результаты, мы сообщим.

Какая человеческая история войны вас поразила больше всего?

Таких историй множество — можно написать книгу. Знаете, я даже сам себе задавал много раз этот вопрос. И, к сожалению, появляются новые факты, которые меня поражают. Недавно в городе Харькове погиб 5-месячный ребенок вместе с семьей. Прямо посреди улицы. Взрывной волной малыша отбросило на несколько метров вверх.Но то, что меня поразило с человеческой точки зрения, это судьба нашего работника из Бородянки. Кстати, он ни дня не покидал территорию Бородянки, даже во время оккупации. В то время наши работники максимально пытались находиться где-нибудь в подвалах, помогать населению, даже когда вражеские оккупационные войска стояли в населенном пункте. Наш офицер услышал взрыв по одной из центральных улиц Бородянки. Почти сразу он понял, что это взрыв в доме, где проживает его семья — 6 человек: жена, его полуторагодовалый ребенок, мама и другие родственники. В одну секунду российская ракета забрала у него всех родных.

И этот офицер нашел в себе силы и мужество продолжить работу, помогать людям. Мы с ним встречались 3 апреля в Бородянке, он продолжает нести службу. Это пример для всех полицейских и всех граждан нашего государства устойчивости присяге работника полиции.

Еще один случай, который меня поразил, когда в Мариуполе все родственники одного нашего работника выехали в Россию и покинули его, не предупредив. Они больше любили "русский мир", а он остался верен присяге и, к сожалению, умер под обстрелами. На сегодняшний день семья не интересуется его судьбой. Вот такие человеческие трагедии. И их по Украине тысячи...

Сейчас очень много появляется информации, что Россия может во второй раз пойти в наступление на Киев, Чернигов. Какова вероятность, что это случится?

Это вопрос, пожалуй, не ко мне. Ко мне вопрос, готовы ли подразделения Национальной полиции к обороне государства. Я могу с уверенностью сказать, что да. В первый день вторжения на некоторых рубежах Киевской области, когда вошли техника и военнослужащие РФ, полиция выходила последней. Даже когда из населенных пунктов сейчас выходят люди, полиция обеспечивает порядок на улицах, эвакуацию и потом последней покидает тот или иной населенный пункт. Это наша ежедневная работа на сегодняшний день.

Все пишут новую историю нашего государства, очерки о несокрушимости наших людей. Именно верность присяге на сегодняшний день лучше всего может показать, как мы настроены на защиту нашего государства. И если какие-то подонки в погонах или в органах власти появляются, предающие эту присягу, то поверьте, что это незначительное количество нашего населения. И это не должно омрачить подвиг нашего народа, наших правоохранителей, отдающих свою жизнь для защиты нашего государства.

Как идет процесс разминирования территорий?

Каждый день мы разминируем как минимум около 100 и более взрывных устройств, мин и боеприпасов. Конечно, нас привлекают вместе с ГосЧС к гуманитарному разминированию. Это касается полей и дорог. Мы бросаем все силы, чтобы гражданам было максимально безопасно.

В то же время есть случаи, когда взрываются тракторы и автомобили. Поймите, многие неразорванные снаряды оставили нам оккупанты и это работа на десятилетия. Поэтому мы предупреждаем граждан, что есть участки, на которых очень много мин и снарядов, до которых руки еще не дошли. Местные граждане знают и понимают, что туда заходить нельзя. С каждым днем работы нам в этом плане все больше и больше, учитывая территорию боевых действий.

В Киеве есть такие опасные места?

Конечно. Многие снаряды, летевшие над территорией Киева, разлетались куда угодно. И очень тяжело тысячи гектаров сразу обследовать. Тем более что некоторые снаряды попадали глубоко в землю. Мы понимаем, что рано или поздно они будут разрыты, поэтому мы максимально обеспечим безопасность наших граждан. Поэтому, это рутинная и долгая по времени работа.

Рассылка новостей. Чтобы быть в курсе. Мы ценим ваше время

Выходит в конце дня, чтение занимает 5-7 минут