15 декабря 2015, вторник, 13:29 2749

Министр здравоохранения Александр Квиташвили: "С удовольствием соглашусь на должность министра здравоохранения в новом правительстве"

Читати українською

Поделиться:
Скопировано

2 декабря прошлого года Верховная Рада назначила новый Кабинет Министров. Тогда, во второе правительство Яценюка, вошел и бывший Министр здравоохранения, труда и социальных дел Грузии, который возглавил одно из наиболее проблемных украинских ведомств – Министерство здравоохранения Украины.

Приступив к выполнению обязанностей, новый министр анонсировал введение в Украине страховой медицины, о которой ранее говорили многие из его предшественников. Также Квиташвили решил реформировать больную тему Минздрава, которая до этого служила источником множества скандалов отрасли, передав закупки, которыми ранее занимались чиновники министерства международным закупочным организациям.

На протяжении первого года работы на должности Министра здравоохранения Украины, бывшему министру здравоохранения Грузии пришлось столкнуться с инертностью украинской бюрократии и проверками ведомства. Также у Квиташвили сложились не очень хорошие отношения с парламентским комитетом здравоохранения, из-за противостояний с которым, он в июле даже написал заявление об отставке, за которое, впрочем, парламентарии так и не смогли проголосовать.

О различиях работы на посту министра в Украине и Грузии, результатах первого года работы и дальнейших своих дальнейших планах "Українським Новинам" рассказал министр здравоохранения Александр Квиташвили. Отметим, что министр не стал отвечать на вопросы, касающиеся вакцинации и ситуации с заболеваемостью полиемилитом, но обещал, что этии темы сможет осветить его заместитель Игорь Перегинец. Українські Новни рассчитывают взять у него интервью в ближайшее время.

Исполнился год Вашего пребывания на посту министра здравоохранения, как Вам за этот год работалось в правительстве Яценюка? Если сравнивать с правительством Мгалоблишвили в Грузии, то где Вам было проще, а может интереснее реформировать отрасль и почему?

Проще было в правительстве Грузии по той простой причине, что там была абсолютно другая структура власти. У правительства было больше дискреционных прав менять что-то и менять быстро. И когда я был приглашен в правительство там, уровень бюрократии в отрасли был уже намного снижен. Система была разгружена, и время от момента принятия решений до имплементации было максимально сокращено. В Украине, которая нуждается в быстрых и агрессивных реформах (агрессивных в хорошем смысле этого слова) было трудно проводить реформы быстро, потому что в стране парламентско-президентская республика, и здесь парламент имеет больше дискреционных прав, чем правительство. Поэтому многое переходит в поле парламентаризма и надо менять много законов.

В Украине законы регулируют узкие направления, и при желании что-то изменить, надо менять большое количество законов, что опять же требует полной поддержки парламента. Это не претензия к парламенту, но исходя из того количества законов, которые мы должны изменить, чтобы начать реформы, по всем направлениям у Верховной Рады элементарно не хватает времени их рассмотреть. Кроме того, я бы не сказал, что у нас есть стопроцентная поддержка парламента. Исходя из статистики, только 36% законопроектов, которые были внесены правительством, которое, в свою очередь, было избрано парламентом, прошли этот парламент. В странах, где шли реформы, таких как Грузия, Словакия, Хорватия показатель голосования за правительственные законы около 100%. В частности, в Грузии было 100%. Это не значит, что люди просто приходили и поднимали руки, были времена, когда мы обсуждали разные вопросы 4-5 месяцев, но всегда находили компромисс. Легче, собственно, не было. Все думают, что это маленькая страна, поэтому мы там все быстрее делали. Это не так. Грузия реформировалась не за один день, и не за два. Как раз сегодня готовился к обсуждению налоговой реформы на Нацраде реформ и вспомнил историю, что в Грузии налоговая реформа шла 4 года. Я понимаю, что многим хотелось бы прыжков, и есть такое мнение, что в Грузии в пятницу пришел Саакашвили, и в понедельник все было хорошо. Это не так. На все нужно время, но мы по сравнению с той же Грузией движемся очень и очень медленно. Я боюсь, что мы попросту теряем время. В Грузии были свои трудности: маленькая страна, небольшая кучка людей могла влиять на процессы. В большой стране такое невозможно - тут 25 лет никто не инициировал серьезных сдвигов в здравоохранении. Если бы мы начинали с нуля, было бы легче, но мы начинали с минусовой позиции. Мы хотим успешно выйти из Советского Союза и войти в Европу, но на это требуется время и требуется поддержка всех, включая парламент.

Где Вы видите свои успехи и где считаете что ошиблись? Как Вы думаете почему?

Ошибка была в том, что я лично переоценил возможности быстрого продвижения реформ. 3 апреля были готовы законопроекты по реформированию медицины, зарегистрированы с июля, но до сих пор не рассмотрены парламентом. Странновато, конечно… Мы пришли с амбициями и желанием быстро все поменять и идти дальше, но потом будто бы натолкнулись на стену. Я говорю не только о парламенте. Вся система пытается себя защитить. Я лично считаю, что после реформирования полиции и прокуратуры реформы в других сферах пойдут гораздо быстрее. Это очень важно, чтобы у нас была чистая правоохранительная сфера - новая, ориентированная на положительные изменения, а не на коррупцию. Например, невозможно провести налоговую реформу, если не будет правильного администрирования налогов. Касательно наших успехов, то главное достижение – передача части государственных закупок международным организациям. Почти на 2,2 млрд гривен ПРООН, ЮНИСЕФ и Crown Agents закупят 62% лекарств. В следующем году мы планируем, чтобы через международные организации закупалось все 100% лекарств. Почему? Потому что самая большая проблема для Минздрава это закупки. И в принципе, министерства не должны быть управляющими госпредприятиями или закупочными конторами. Этими вещами должны заниматься другие агентства, а министерства должны отвечать за политику и за реформы. И реформа это не значит, что мы начнем сегодня и закончим через год. Реформа - это начало процесса, который не заканчивается, потому что медицина развивается, технологии развиваются, и мы должны соответственно менять ситуацию в стране. Плохо, что в этом году мы не смогли начать полномасштабную реформу. Но среди успехов я бы точно отметил международные закупки, в которые никто не верил. В той же Грузии нам понадобилось 18 месяцев, чтобы начать этот процесс, а в Украине это было реально сделано за 5 месяцев. Закон вступил в силу в апреле. Из-за того, что все международные организации, с которыми мы сейчас работаем, хотели помочь, и в правительстве тоже помогали, мы смогли ускорить этот процесс. Еще мы создали центр общественного здоровья - это очень важная функция, которой у Минздрава не было. Начиная с профилактики заболеваний, заканчивая эпиднадзором и биобезопасностью, которая является частью национальной безопасности. Также у нас около 30 принятых нормативных актов по дерегуляции фармрынка. По регистрации, по ввозу… Мы стараемся расчистить этот сектор, потому что он очень зарегулирован. Мы работали с индустрией: как с местными производителями, так и с импортерами, чтобы как-то изменить ситуацию, потому что регуляция, в конечном счете, отображается на стоимости лекарств. Местные закупки, которые прошли без скандала – это тоже позитив. Мы изменили правила игры, максимально открыв закупки для разных компаний. В принципе, все, что было заложено в коалиционном соглашении, кроме принятия законов, мы успели сделать в этом году. Это хорошее начало, но останавливаться нельзя, надо идти вперед.

Какую долю перечисленные Вами успехи составляют в общем реформировании здравоохранения?

Если брать в целом, то мы на 60% сделали то, что планировали. Но если законы и дальше не будут приняты, у нас есть план "Б" на этот случай. Если мы не изменим систему Семашко, не перейдем от финансирования койко-мест к финансированию услуг, изменение хозяйственной формы собственности больницы ничего не даст. Если в ближайшее время не будут приняты законы, мы повлияем на ситуацию через изменения в бюджетном кодексе.

Если Вам предложат должность министра здравоохранения в новом правительстве, Вы согласитесь?

С удовольствием соглашусь. Но быть министром в Украине для меня не самоцель. Я Украину очень люблю и уважаю, по разным причинам. Так случилось, что у Грузии с Украиной отношения очень и очень позитивные, начиная с футбола и заканчивая политикой. Украина дважды первой признавала независимость Грузии: в 1918 году и в 1991 году. Такие вещи грузины очень уважают. Но дело не в этом. Просто собралась хорошая команда. Я работал здесь как консультант с сентября прошлого года, знал ситуацию, поэтому решился остаться и помочь. Кода я приехал сюда, у меня не было цели делать карьеру или создавать партию. Так что если мои опыт и знания понадобятся стране и еще раз будет предложение возглавить министерство, я соглашусь.

У Вас довольно непростые отношения с парламентским комитетом. Они обвиняют Вас в том, что Вы не посещаете заседания. Планируете налаживать с ними конструктивное сотрудничество, необходимое для реформирования отрасли?

Пока там не будут обсуждаться вопросы, важные для страны, мне этот комитет не интересен. Это единственный комитет, который не занимается своим делом. Я видел как, например, работает бюджетный комитет: в 3 раза больше людей, они из разных партий, но сидят и работают. И проходят 17-18 пунктов в одну присядку. А на комитете здравоохранения мы 3 часа обсуждаем вопросы, которые не имеют отношения к тому, что мы хотим сделать. Маленький пример: мы внесли законопроект и им что-то не понравилось. Мы сказали: "Хорошо, давайте вынесем на первое чтение и до второго доработаем". Они отказались, написали свой альтернативный законопроект, потом еще один альтернативный. Теперь у нас два альтернативных законопроекта. И я уже не знаю, что там происходит. И еще это единственный комитет, который назначает заседания в 14.30 по средам. По средам всегда заседания Кабмина. Кабмин начинается в 12, там всегда очень много вопросов. Все остальные комитеты, зная эту ситуацию, начинают заседания позже. Но Комитет по вопросам здравоохранения начинает в 14.30.

Вы считаете, что комитет должны возглавлять другие люди?

Да. Это самые непрофессиональные люди, которых можно было найти вообще в парламенте: в отношении медицины, организации медицины и всего остального. А те члены комитета, которые хотят нам помочь, ничего не могут сделать, потому что там союз между Мусием, Богомолец и Оппоблоком. Мы каждый день от них получаем по пять писем с вопросами. Я не могу работать в таком хаотично-непонятном формате. Они занимаются всем, кроме законодательной деятельности. Госпожа Богомолец сказала такую фразу: "Комитет готов возглавить процесс реформирования здравоохранения". Человек, который сидит в Парламенте, не может понять разницу между исполнительной властью и законодательной. Надо менять законы, это как раз то, чего мы ждем.

Когда Вы написали заявление об отставке, этот вопрос ставился на голосование несколько раз...

Четыре раза.

Почему депутаты не смогли Вас уволить?

Понятия не имею, никак не могу это объяснить. Первый раз было больше ста голосов. Второй раз почти двести голосов, потом 210, а на пятый раз вопрос на голосование не поставили.

Год назад Вы обещали Украине введение страховой медицины, сроки введения страховой медицины постоянно сдвигались. Последние, озвученные правительством, сроки – до 2016 года. Какие еще законы нужны для запуска страховой медицины и когда она в Украине заработает?

Для того чтобы медицинская страховка заработала, законы не нужны. В Украине, например, есть закон об экстренной медицинской помощи, который регулирует, за какое время скорая должна доехать от пункта А до пункта Б. Для меня не понятно, зачем такое регулировать законом. Если мы завтра закупим 500 новых машин для Киева и сократим это время, нам надо будет менять закон, что скорая помощь должна доехать до пациента, не за 20, а за 15 минут. Такие законы как раз и убивают возможность быстрых изменений. Медицинская страховка это одна из форм финансирования здравоохранения. Закон о страховании ничего не даст, принцип страховки — оплата услуги. В Украине работает система Семашко. Эта система и медицинская страховка несовместимы.

Все-таки, когда страховые компании смогут работать в медицинской отрасли?

Как только государство заявит, что оно оплачивает не койко-место, а покупает услугу. У страховой компании появится возможность эту услугу продать. Страховка это лишь распределение риска. Например, если я хочу застраховать миллион детей из неимущих семей, никаких законов ненужно. В Украине есть закон о финансовой деятельности, под который попадают страховые компании, ведь страховка в Украине существует. Есть мнение, что надо принимать закон об обязательной страховке. Но как мы можем обязать к тому, чего не можем предоставить? Это не будет работать. Точно также можно законодательно обязать "Динамо Киев" выиграть Лигу Чемпионов. В разных странах обязательная страховка работает по-разному. В Голландии страховка обязательна, но там нет государственных страховых компаний, там только частные. Если это малоимущий человек, получающий пособие, государство покрывает часть издержек на его страховку. В Грузии, где, по словам Мусия и Богомолец люди умирают на улицах (не знаю, откуда они это взяли), работает смешанная система. Половина людей застрахована в частных страховых компаниях (в том числе и за деньги государства), другая половина получает так называемую государственную страховку. Эта система популистская и более затратная. Если бы в Грузии страховали всех по голландской модели, было бы намного лучше. Но это тактика, для этого не нужен закон. Мы примем в декабре законы об изменении финансирования здравоохранения и откроем рынок. Страховые компании смогут продавать свои пакеты. Сейчас страховые компании работают на сегмент частной медицины, потому что для них неинтересно сотрудничать с государственными больницами, а если государственные больницы откроются для них, у страховых компаний появиться возможность продавать медицинские страховки. Если мы начнем принимать закон об обязательной страховке, начнутся парламентские слушания, до шести месяцев. Зачем это нужно?

Вы говорили, что система Семашко мешает внедрению страховой медицины. Когда Вы планируете принять законы, которые изменят систему финансирования?

Вот смотрите, какая разница между системой Семашко и другими моделями, которые работают во всем мире. Система Семашко предполагает, что если у нас в каком-то районе население 100 тысяч, то на эти 100 тысяч у нас стандарт иметь 800 коек, это значит, что на каждую койку должен быть один санитар, две медсестры и один доктор. Эта система была построена почти сто лет назад, после Первой мировой войны, когда люди умирали на улицах, и нужно было охватить максимальное количество населения. Эта система уже нигде не работает, потому что она очень затратная и не ориентирована на качество. Ее главный постулат, говорит о том, что все должно быть государственным. В Украине 400 тыс. коек условно на 3 тыс. больниц. Всем им нужно новое оборудование: рентгеновские аппараты, МРТ и так далее. Это колоссальные деньги, и не существует государства, которое может позволить себе это содержать. Необходимо, чтобы в систему здравоохранения вошли частные деньги. Почему? Потому что если появляются те, у которых есть миллион гривен на операцию на сердце, то появляются люди готовые вложить деньги в кардиоклиники. Германия, которая, по большому счету, социалистическая страна, каждый год уменьшает количество государственных клиник и увеличивает количество частных.

А когда в медицинскую отрасль могут зайти частные деньги?

Как только мы уберем государственную монополию. У нас сейчас есть 46 млрд гривен, это почти 2 млрд долларов. И мы говорим, что эти деньги должны идти только на определенные больницы - люди, которые хотят лечиться бесплатно, должны идти только в эти определенные больницы. А если эти деньги, упрощенно, разделить на все население, каждому дать, условно, по 800 гривен и позволить лечится там, где они хотят, люди сами выберут лучшие заведения и лучших врачей. Люди вообще так устроены, что они выбирают лучшее. Таким образом, лучшие получают доход и становятся еще лучше.

К слову, недавно грузинская компания, владеющая страховой компанией и сетью больниц, продала на Лондонской фондовой бирже 35% своих акций за 120 млн долларов. Если вы покажете мне аналогичную украинскую компанию, которая продаст 35% акций за 120 млн долларов, я публично скажу, что реформа в Грузии провалилась.

В МОЗ планируют полностью передать закупку лекарств международным организациям. Каким образом эти организации будут сотрудничать с Нацагентством по закупке лекарств?

Закупочное агентство будет определять, что надо купить и в каком количестве. А техническую функцию – объявлять тендеры - будут международные организации, у которых есть серьезный опыт. Они неподкупны, там не работают откаты. Как говорил Премьер, компьютер взяток не берет.

Эти организации закупают для 120 стран мира огромное количество лекарств по оптимальной цене, и поставки происходят стабильно, без сбоев. Для Украины это самый лучший вариант.